им возможность работать.
В начале XX века эти социальные институты стали продуманнее и щедрее. Страны начали предоставлять пособия по безработице и производственным травмам, страхование по болезни и пенсии по старости – лишь бы не допустить, чтобы те, кто по какой-либо причине не имел работы, совсем лишился дохода[508]. В Великобритании, в частности, серьезные изменения начались с правительственного отчета 1942 года под названием «Социальное страхование и другие виды социального обслуживания», написанного экономистом Уильямом Бевериджем. Несмотря на свое сухое название, этот документ, ставший известным как отчет Бевериджа, был хорошо принят и оказал огромное влияние. Опросы общественного мнения показали, что в то время большинство представителей всех социальных классов поддерживали призыв Бевериджа к тому, чтобы государство оказывало бо́льшую поддержку населению. Копии отчета были распространены среди войск и заброшены в тыл врага, а в последнем бункере Гитлера были найдены его экземпляры со множеством пометок[509].
Со времен отчета Бевериджа было выдвинуто множество других предложений, чья суть состояла в том, что каждый член общества должен иметь достаточный доход. Одни остались чисто теоретическими, другие воплотились на практике. По большей части эти планы дополняли рынок труда, пытаясь повысить доходы людей либо за счет увеличения заработной платы на низкооплачиваемых рабочих местах, либо за счет привлечения большего числа людей на работу[510]. Например, «налоговые вычеты для работников» или «налоговые вычеты с трудового дохода» предоставляют налоговые компенсации людям, которые работают, но получают меньше определенной суммы (следовательно, эти вычеты «зарабатываются» через работу); в последние несколько лет подобные схемы ввело большинство стран ОЭСР. Прямое субсидирование заработной платы – еще один способ решения проблемы недостаточных доходов: в этой ситуации государство не возится с налоговыми льготами, а напрямую субсидирует низкооплачиваемых работников, чтобы повысить их заработки. Все эти меры так или иначе пытаются «сделать труд оплачиваемым» или, как в случае с пособиями по безработице, обычно требующими от получателей искать новую работу, «сделать поиск работы оплачиваемым».
Учитывая, что такие институты и меры по повышению доходов уже действуют во всем мире, почему бы нам просто не сосредоточиться на их совершенствовании и расширении, возможно, с помощью дополнительного финансирования и некоторых хитростей? Зачем вообще нужно Большое государство? Ответ заключается в том, что почти все эти схемы были разработаны для мира, где занятость является нормой, а безработица – временным исключением. В мире с меньшим количеством работы ни то, ни другое не было бы правдой.
Возьмем, к примеру, отчет Бевериджа. Центральное место в плане Бевериджа по улучшению британского общества занимал сам рынок труда. Те, у кого была работа, вносили взносы в общий котел, который поддерживал тех, кто не мог работать (возможно, больных или пожилых людей), а также тех, кто был в состоянии работать, но временно оказался без работы. Безработные могли бы получать выплаты из этого котла, но только при условии, что они будут готовы обучаться новой работе, получая эту поддержку. Сегодня такие системы часто называют сетями социальной защиты, но они должны действовать скорее как трамплины, бросая людей обратно на работу после спотыкания. И все же, если возникнет технологическая безработица, этот подход развалится. С меньшим количеством рабочих мест было бы гораздо труднее оправиться после промаха. И батут начинал напрягаться и скрипеть под тяжестью всех, кто собирался на нем в ожидании поддержки[511].
Отчет Бевериджа, где говорилось об искоренении пяти «великих зол» общества – нужды, болезней, невежества, нищеты и праздности, – не был похож на заурядный политический документ. Написанный в напористой и полемической манере, он призывал своих читателей браться за дело: «Революционный момент в мировой истории – это время для революций, а не для латания дыр»[512]. Сегодня мы, возможно, приближаемся к такому же моменту. Проблема, с которой мы сталкиваемся, вероятно, еще масштабнее, чем трудности времен Бевериджа – они хоть и были серьезными, но все же ограничивались некоторыми слоями общества, особенно бедняками. Как мы уже видели, дискриминация, вызванная технологической безработицей, вряд ли будет выглядеть так же. Она будет распространяться на многие другие ниши рынка труда. Мы должны не исправлять унаследованные от прошлого институты, а, следуя примеру Бевериджа, освободиться от старых идей и действовать смело.
Большое государство должно будет выполнять две главные функции: обложить высокими налогами тех, кому в будущем удастся сохранить ценный капитал и доходы, и придумать, как лучше всего распределить собранные деньги среди тех, у кого капитала и доходов не будет.
Налогообложение
Сегодня тема налогов, как правило, не вызывает у людей особого энтузиазма. Говорить о них примерно так же приятно, как платить их. Но в мире, где работы станет меньше, налогообложение будет важнейшим механизмом для решения проблемы распределения. Большому государству придется облагать налогом остающиеся доходы и распределять их между остальными членами общества.
Итак, первый вопрос заключается в том, с кого или с чего взимать налоги. И самый простой ответ – нужно следить за доходами. Предыдущее обсуждение тенденций экономического неравенства дает четкое представление о том, где можно найти деньги в будущем: все чаще часть пирога, достающаяся рабочим, сокращается по сравнению с той, что достается владельцам традиционного капитала. Более того, как мы уже видели, обе эти части сами по себе делятся неравномерно, особенно традиционный капитал.
Поскольку мы приближаемся к миру с меньшим количеством рабочих мест, эти тенденции могут развиваться разными темпами в разных местах. Большое государство должно очень точно определить, где именно концентрируются доходы. Учитывая текущие тенденции, искать нужно будет в трех источниках.
Налоги с работников
Во-первых, Большому государству придется брать налоги с тех работников, чей человеческий капитал растет в цене вместе с техническим прогрессом. Как мы уже выяснили, «Большого взрыва», когда все вдруг окажутся без работы, не произойдет. Последствия технологической безработицы, вероятно, будут прерывистыми и неравномерными. Кроме того, важно отметить, что некоторые люди сумеют избежать пагубных последствий присвоения задач машинами и будут успешно заниматься своим делом долгие годы, даже когда другие будут вытесняться. Новые технологии и впредь будут дополнять труд этих работников, а не заменять его. Представьте, например, разработчика программного обеспечения в будущем: он станет продуктивнее, потому что в его распоряжении окажутся все более мощные системы, и вместе с тем, будет более востребован, поскольку спрос на его труд, вероятно, станет безграничным. Есть и другие работники, которые, вероятно, добьются повышения зарплаты, например «суперменеджеры», о которых мы говорили выше. Оба эти типа преуспевающих работников должны будут облагаться более высокими налогами, чем сейчас. Экономическая теория предполагает, что даже сегодня наилучшая налоговая ставка для